Актриса («Артистка», «Солдаты», «Кушать подано», «Бригада») рассказала о своей ностальгии по СССР, об Ульянове в трубке, колхознике-Яковлеве и о розыгрышах коллег.
— Мария, в последнее время о СССР выходит просто огромное количество фильмов. На днях выходит еще один сериал «Восьмидесятые» (премьера 5 апреля на канале «1+1»), в котором вы снялись. Думаете, люди скучают по тому времени?
— Это какая-то особенная ностальгия по тому, чего не хватает сегодня. Вот снимаем сцену — моя героиня (играет маму главного героя студента-второкурсника Вани. — Авт.) вскакивает и выключает телевизор, потому что с экрана прозвучало слово секс. При маленьком ребенке — неприлично! И это так здорово, так замечательно. Существовали определенные правила жизни. Русский человек — максимальный человек. И если ему что разрешают, то он делает все, что только возможно. Не разрешают — ничего и не делает. В советское время в людях была какая-то чистота, наивность... То, чего совсем нет сейчас. По сравнению с теми годами мы стали просто замечательно жить в бытовом плане, а вот моральные устои, мягко говоря, пошатнулись. Мне кажется, что у нас получился чистый, наивный фильм с приятными и мягкими шутками.
— А вам лично чем запомнились 1980-е?
— Прежде всего тем, что была жива мама — самое большое счастье в моей жизни. Она умерла, когда мне было 23 года, и все стало по-другому. А еще запомнилась Олимпиада, я увидела жвачки, сабо. Запомнилось, что родители плакали и включали записи Высоцкого, как обсуждалась в доме его кончина. Ну взросление, конечно, первая влюбленность.
— А представляете, какой в те годы был репертуар в театре Вахтангова, где вы сейчас служите?
— Да, мощнейший! Просто тогда была еще и обязаловка в репертуаре. Наши великие люди-пароходы вынуждены были все это играть. Ленина, революционеров. Военные спектакли, это ничего, а вот когда о жизни колхозов и заводов! Представьте себе Юрия Васильевича Яковлева в роли колхозника! Все хохотали нещадно, вообразите, какой это был стеб! Это было довольно сложное время для артистов, но с другой стороны, их обеспечивали работой. А сейчас выпускники театральных вузов, множество талантливых ребят оказываются на улице. И это ужасно. Но все равно сейчас интересное время — столько возможностей! Такие грани у театра открываются!
— Любимые партнеры на сцене у вас есть?
— Из женщин мой любимейший партнер Нонна Гришаева. Мы вместе окончили театральный институт и прекрасно понимаем друг друга на сцене — у нас постоянные партии в пинг-понг: я говорю «а», она «б» и так далее. А еще — Юлия Рутберг, Татьяна Дубровская. Не говоря уже о счастье работать со звездами нашего театра. Это целый космос!
Из мужчин самый страшный человек для меня — это Владимир Симонов. Он всегда и везде играет моего мужа. Буквально преследует! Меня приглашали на роль Галины Брежневой в «Охотники за бриллиантами» и говорят: соглашайтесь, вашего мужа Чурбанова будет играть актер вашего театра! Отвечаю: если Симонов — я повешусь! (Смеется) И ведь правда он! Только вот в «Мадмуазель Нитуш» он мне не муж. Зато брат! А еще Витя Добронравов, Сережа Маковецкий, Максим Суханов.
— Мария, с каким чувством вы вспоминатете свое советское детство?
— Мы жили-то «богато». Ремонта у нас не было лет 40. И стоял огромный пузатый зеленый телефон. С начальной школы до выпускных классов я по нему рассказывала и обсуждала всякую чушь. Вокруг меня привычные и никогда не меняющиеся вещи. И вот я на втором курсе беру трубку, а оттуда голос Михаила Ульянова! (Актер лично предложил ей роль в одном из спектаклей театра. — Авт.) Ты смотришь вокруг, понимаешь, кто тебе звонит, — и волосы дыбом! Никогда этого не забуду. Они же были небожителями. Сейчас профессия, к сожалению, немного обесценилась, а тогда космонавты и артисты были на нереальной высоте. Сейчас за деньги можно и в космос слетать, и в фильме сняться. Это немного печально.
— Вам не кажется, что и юмор на ТВ сейчас стал каким-то прямолинейным?
— О ТВ мне сложно рассуждать, я практически не веду ничего. Даже свои работы смотрю редко и на дисках. Но у людей, опять же, есть право выбора. Сложно тем, у кого дети. Трудно уследить, что они смотрят. Ну не должен мальчик 10—11 лет видеть голых женщин на экране, а у нас это сплошь и рядом! Ну и реклама в самые неудачные моменты фильма, когда напрочь рушится вся режиссерская задумка. Это же искусство. А юмор... Если людям нравится, то другие не должны считать их дураками только за это. Не нравится тебе лично — переключи!
— Чем занимаются ваши дети? Пошли по вашим стопам?
— Сын у меня уже взрослый — 20 лет. Он окончил Щукинское училище, пошел в Вахтанговский театр. Он — абсолютный солдат — играет, что дают, будь то небольшая роль или эпизод. И он счастлив играть. У него хорошая внешность, великолепный юмор. Я думаю, он может стать прекрасным характерным актером. Дочке 7 лет. Это «папина радость и мамин кусок». Мой муж Женя ей и за папу, и за маму. Вот уж не знаю — пойдет ли она по моим стопам, или нет. Но мне не очень бы этого хотелось. Она так добра к миру, так незащищена от него, что ей в этой профессии будет сложно. Мы с Женей пытаемся осуществить все ее мечты. Сидели мы тут с братом Сашей, он реставратор, вспоминали былое и вывели формулу, что детское счастье это абсолютное незнание взрослых проблем. Мы вот не знали ничего. Ни того, что значит быть чистокровными евреями, ни того, что денег совсем не было. После сериала «Клубничка», первого отечественного ситкома, на первую зарплату я купила маме целую сумку колготок, чтобы она не стирала каждый вечер. Но мы были абсолютно счастливы! У нас возможность есть, и дочка занимается конным спортом, музыкой.
— Муж ваш, чувствуется, золотой человек!
— Не знаю, за что мне такое счастье, как Женя. После смерти мамы папа рано женился. Я осталась с маленьким четырехлетним сыном на руках. С мужем, царство ему небесное, я развелась. Денег нет, жить не на что. Но появился Женя, сначала в тачку впрягся, потом гляжу — уже вагон везет. Пожалуй, я рысак в этой жизни, а он — мощный тепловоз. Он настоящий мужчина — говорит мало, но много делает.
— О чем вы больше всего жалеете?
— Прежде всего об образовании, которого я сдуру не получила в школе. Скажем, язык хочется знать хорошо. Мама всегда говорила: учись сейчас, потом не получится. Не слушала. Еще не хватает времени на сон. Об общении с мужем и детьми даже не говорю. С братом, с папой. Но я взяла себе за правило: никогда, нигде и ни за какие деньги не сниматься с 15 июля до конца августа. Это время железно принадлежит моей семье. Мы уезжаем на Волгу и проводим его вместе. Мы всегда рядом. Эти полтора месяца хоть как-то окупают то, что меня весь год невидно.
— Часто вас в театре разыгрывают?
— Часто! Мой постоянный враг и партнер Виктор Добронравов (смеется). Вечно что-то придумывает! Валера Гаркалин, Миша Полицеймако... Они постоянно делают мне мелкие пакости! Вот в «Приворотном зелье» стоит Миша на коленях передо мной, а в глаза ему падает свет прожектора. Я говорю, благо, сцена позволяет, «Какие у тебя красивые глаза!». А он, не моргнув глазом, отвечает: «Да! У меня славянская внешность»! Вот тут мне пришлось даже со сцены убежать, чтобы отсмеяться.
www.segodnya.ua
