Актер рассказал нам, как заставляет супругу покупать дорогие вещи, за что его критикует дочка, при которой он превращается в желе, и как политики просят его о пародии.
— Неужели за столько лет вам с Ильей Олейниковым не хотелось послать друг друга ко всем чертям и разбежаться?
— Нет, конечно, мы не собираемся и не читаем друг другу, глядя на луну, по очереди Фейхтвангера. Но нам до сих пор интересно вместе. Больше скажу, нам выгодно быть друг с другом с профессиональной точки зрения. Ни при одном партнере я бы никогда так не раскрылся, как при Илюше. Впрочем, как и он при мне. То профессиональное наслаждение, которое мы испытываем от совместной работы, может сравниться по ощущениям только с сексуальным. Вот не поверите, но я до сих пор жду съемок «Городка». Снимаясь где-то у кого-то, я прихожу в свой «Городок» и понимаю, что здесь все зависит только от нас. За двадцать лет не было ни одного цензурного замечания.
— Уже решили, как в следующем году 20-летие программы праздновать будете?
— Если бы вы знали, как мне хочется, чтобы кто-нибудь все это придумал без нас! Мне кажется, гораздо важнее с чем ты пришел к юбилею, а не то, как ты его организовал. Нет, есть люди, которые потрясающе это делают. Но для меня это очень тягостное мероприятие. Мы — люди, которые большую часть своей жизни отдали кадру. Поэтому в каком формате нам можно все это устроить — пока проблема. Можно сесть в креслах на сцене двумя попами и принимать подарки и номера назначенных друзей. Но кому это надо? В общем, пока перед нами стоит очень непростая задача.
— Вы единственный коллектив, который свой основной капитал сколотил не бизнесом, а телевидением. Тогда как ваши коллеги уверяют, что там заработать невозможно.
— Мы первая пара, которая относилась к телевидению как к заработкам, а не как к средству раскрутки, которая гарантирует дальнейшие заработки на стороне. Но при этом я не уверен, что в Америке артист, который работает в такой программе столько лет, летит на съемки по работе бизнес-классом, а если по личным делам, то может позволить себе только эконом-класс. И это при том, что количество пиратских кассет и дисков, которые были выпущены нами в 2000-х годах, исчислялась десятками миллионов. Я как-то поинтересовался у таможенников, что десять лет назад выезжая за границу, наши люди чаще всего вывозили. Оказалось, старые советские фильмы, детские картины и программу «Городок». Если бы мы получили хоть 50 центов с каждого этого миллионного носителя, то я бы купил ваше издание и как его хозяин вызвал бы вас к себе в кабинет и сказал: «Мне очень неудобно, но вам придется взять у меня интервью».
— Но все равно, если сравнивать вас со средним классом, даже по тем временам вы зарабатывали серьезные суммы.
— Я и не жалуюсь. Те деньги позволили мне в начале 2000-х приобрести жилье, купить дачу, обеспечить достойную старость родителям, ездить на отдых за границу. Если бы с этими же деньгами я захотел бы сделать то же самое сегодня, то их бы не хватило даже на покупку того жилья, которое я и Илья купили. А в кредитах, учитывая наш солидный возраст, нам бы тоже отказали.
— В «Городке» вы частенько делали пародии на разных политиков. Серьезных разборок за эти годы вам не устраивали?
— Наоборот, политики в 90-е годы сами предлагали нам над ними как-нибудь посмеяться. Это были претенденты на президентский пост. Конечно, мы не отказывались, но происходила парадоксальная ситуация: за бесплатно нам шутилось легко, а за деньги — ужасно. Один раз мы серьезно стали обдумывать шутку, но как только прозвучала фраза: «Вам за это заплатят», все перестало получаться.
— У Вас за плечами три брака, дети от разных женщин. Прямо многоженец! Как ваша нынешняя супруга отнеслась к вашему прошлому?
— Я никогда не был многоженцем, но ничего плохого в этом не вижу. Я открою вам страшный секрет: «Выходите замуж за многоженцев». Такие мужчины влюбляются и сразу женятся, это признак высочайшей порядочности. Остальные, живя с женой-ровесницей, редко показывая ее людям, объясняясь ей на званых ужинах в любви и верности, на самом деле являются самыми большими б…ми. А за тех, кто бегут сразу в ЗАГС, а потом приходят с признаниями: «Я полюбил другую», можно смело выходить замуж. Да, сейчас у меня всего лишь третья жена. Но это концепция окончательная. У нее есть много выдающихся качеств. Во-первых, она очень красивая женщина. А мне нравится, что жена нравится другим. В чем-то она похожа на принцессу Диану. Мир полюбил настоящую Диану за то, что она как будто бы просила прощения за то, что была принцессой. Моя жена тоже застенчива. Мне бывает тяжело заставить ее купить себе какую-то дорогую, по ее мнению, вещь. Но, что поделать, так она воспитана, такой ко мне пришла (смеется). В остальном жена не носится со мной как с писаной торбой, не называет гением.
— А дети?
— В нашей семье меня не воспринимают как популярного человека. Такого пафоса, что ваш папа известный человек, никогда не звучит. Старшая дочка, ей 23 года. Но я никогда не слышал от нее фразы: «Папа, дай денег!» Младшая еще маленькая. Когда она родилась, мне было 46 лет. С ее появлением на свет я почувствовал, что превращаюсь в нежное желе, стал настоящим подкаблучником своей дочери. А она иногда позволяет себе меня критиковать. Как-то вечером за ужином я показал пародию на трех известных персонажей. А Катя меня оборвала и говорит: «Пап, ты трех показал, и всех одинаково». Я говорю: «Дочь, я сыграл четыре тысячи образов, но ты первый человек, кто сделал мне такое замечание». Но и это еще не все ее достижения. Дочь в нашем доме выполняет функции строгой жены. Когда я ухожу из дома, она всегда спрашивает: «Когда будешь? Куда идешь? С кем встречаешься? А зачем?» А потом позвонит и строго крикнет: «Ты обещал быть дома в 19:30. На часах уже 19:35, почему тебя до сих пор нет?» Но жена довольна, говорит, зато она за меня спокойна (смеется).
— С возрастом у людей меняются приоритеты, отношение к профессии. Ставите ли вы себе какие-то возрастные рамки, сколько еще собираетесь работать в развлекательном жанре?
— Нет, я не знаю, когда это закончится. Смогу уйти, когда уже неприлично будет появляться в кадре и нам самим станет неинтересно. Думаю, что мы это почувствуем и сами прикроем программу. Я знаю, что это неправильно, в один день можно оказаться у разбитого корыта. Но так интереснее жить. Например, я знаю, что послезавтра должен досняться в одном сериале, в конце августа приступить к съемкам полного метра, к сентябрю буду готовиться к новому спектаклю… В голове у меня один очень мощный проект. Еще я знаю, что каждый месяц должен сниматься в «Городке». И все это я должен успеть сделать за ближайший год.
— Когда вам, театральному актеру, прошедшему школу Товстоногова, говорят: «Да что он может сыграть в театре, он же шоумен», — Вы обижаетесь?
— Я слышу такое очень часто. Помню, когда сыграл во МХАТЕ, написали, что Стоянов притащил в театр свою телевизионную публику. Это было желание уколоть, сказать, мол, куда ты со своим телевизионным рылом в наши святые стены лезешь. Но, с театром прощаться я не собираюсь. А вот в кино я до сих пор считаю, что ничего достойного там не сыграл. Во всех тех персонажей в программе «Городок» я перевоплощался только потому, что ничего больше не играл. Моя фамилия не Гармаш, поэтому в год мне, как правило. поступает всего несколько предложений. Если вы посмотрите фильмографию актеров моего возраста, то в их послужном списке будет около семидесяти картин. А у меня меньше десяти. Картину «Человек у окна» я считаю своей лучшей ролью в кино. Поэтому счастлив я только в личной жизни. В профессии по-прежнему считаю себя невостребованным человеком. Много ролей я уже никогда не сыграю из-за своего возраста. Вот и получается, что только напялив парик, я могу позволить себе сыграть что-нибудь смешное из несыгранного в несмешном. Значит, мой крест играть в «Городке».
www.segodnya.ua
