Один из первых создателей политических шоу на российском ТВ (экс-ведущий программы «Взгляд») в день своего 50-летия рассказал, как заработал первые деньги и как хулиганил с Листьевым на гастролях
— Александр Михайлович, вы столько всего сделали в жизни и в профессии, но никто никогда не говорил о вашем возрасте. Цифра пятьдесят еще может что-то изменить в вашей бурной жизни?
— О чем вы говорите, какой возраст? В душе я чувствую себя если не ребенком, то, по крайней мере, молодым человеком, юношей 18 лет. Я до сих пор неопытный, скромный, робкий и ранимый. День рождения выпадает на субботу, у меня работа: днем встречусь с министром экологии, потом — форум, разъезды… А вечером соберемся большой компанией, человек 200. Посидим, отметим.
— Вы давно находитесь по ту сторону экрана. Неужели ни разу за все эти годы вам не хотелось вернуться в «ящик»?
— Ну, это решают руководители телеканалов. У меня хорошие отношения со многими влиятельными людьми «из телевизора». Но я не могу прийти к Константину Эрнсту и сказать: «Костенька, помнишь, как я тебя поставил в эфир с «Мотодором»? Пригласи меня на канал». Я думаю, все в курсе, чем я сейчас занимаюсь, если что — предложат. То время прожито, выедено до корки, второй раз такого уже быть не может. Тогда была своя прелесть, определенная искренность, дерзость… Я до сих пор помню, как в Киеве снимал первый съезд Руха, совершил подвиг, что показал все это на телевидении. Но мне не свойственно ностальгировать.
— Например, ваше желание податься в политику. Хоть вы и убеждали всех, что Любимов — не обезьянка на плече Михаила Прохорова, многие коллеги считают, что вы продались за большие деньги.
— Я не зарабатываю в политике, а трачу (смеется). У меня свой продакшн. Мы делаем программы для американского канала SBS, для «Первого», НТВ. А еще кинофильмы для кинотеатров, мультфильмы... Я, кстати, из политики и не уходил, как об этом пишут в интернете, — я там с 1993 года. В разное время занимался продвижением кандидатов, работая в штабах у Ельцина, в регионах.
А то, что обвиняют, так это такая русская ментальность — искать в других людях и поступках негативное. Я столкнулся с этим, когда был знаменитым. В то время мы ездили с Владиком Листьевым по городам и весям с концертной деятельностью, бренчали на гитарах, пели песни, чтобы заработать денег. После концертов позволяли себе расслабиться в клубах, и там всегда находился какой-нибудь местный интеллигент, который возмущался перестройкой, говорил, что Москва — это бездушный город. Хотя, по правде, в Москве и по сей день многие люди друг друга ненавидят, завидуют и считают, что если женщина делает карьеру, то она со всеми спит, а если мужчина — он всем дает взятки. Других вариантов стать кем-то в России нет.
— Вы ведь вместе с покойным Владом Листьевым стоите у истоков российского телевидения. Как думаете, тогда было проще начинать, чем сейчас?
— Тогда тоже было сложно. Свой первый бизнес (телекомпанию «ВИД») мы создали с Владом на деньги, которые заработали на гастролях. А вообще свои первые в жизни гроши я заработал в разных местах: работал переводчиком, грузил мясо, играл на гитаре в ресторане... А вот когда стал вести программу «Взгляд» — мне платили 120 рублей. Этих денег, естественно, не хватало. О какой светской жизни могла идти речь, ведь для того, чтобы с девушкой в ресторан пойти, надо было 15 рублей выложить.
Именно поэтому, наверное, мы и стали с Владиком ездить на гастроли, чтобы немного подзаработать. Мы пели, играли на гитарах. У нас был своеобразный «чес» — Харьков, Донецк, Черновцы, Львов... Со всей Украины и России, наверное, деньги собрали (смеется). За 3—4 концерта зарабатывали по тысяче рублей. В 1988 году был указ Горбачева о кооперативном движении, тогда же в стране начали создаваться кооперативные рестораны, а мы создали свой бизнес — телекомпанию. Сначала покупали камеры, машины... Так и росла наша телевизионная кооперативная деятельность. Тогда таких людей называли видеокооператорами за то, что они крутили порнуху, а мы были такими душевными, с коммунистической партией боролись.
— Вот многие уверены, что тогда телевидение было ближе к народу.
— Люди испытывают потребность в прошлых проектах, потому что тогда не могли себе позволить выехать за границу, купить еду в магазинах… Для возвращения такой программы, как «Взгляд», нужно вернуться в эти обстоятельства. В нормальной, цивилизованной стране телевидение — самое доступное и дешевое развлечение. Вообще телевидение — это последнее средство перед самоубийством, определенный препарат, который нужен людям, если они пришли с работы, устали, готовят еду, лежат в больницах... Телевизионный зритель — это человек, который находится в депрессивном состоянии духа: когда у него нет сил даже кликнуть в интернете или прочитать книжку, он включает телевизор. А люди, которые занимаются более продвинутыми вещами в жизни, как правило, из телевидения уходят в другие сферы: книги, кино...
— Но вы следите за тем, что предлагает современное телевидение?
— Конечно, я смотрю все, что появляется на телевидении. Без восторга, но смотрю. Знаете, я преподаю во ВГИКе, где мне студенты говорят, что раньше все было искреннее. Я просто думаю, что в современном ритме или в тех рамках, в которых сейчас телевидение работает, это может выглядеть старомодно, неформатно. Сейчас в фаворе ирония, дистанция, легкий стеб. Искренность на телевидении перешла в личные отношения, люди стали закрытыми. Как раньше — теперь на телевидении разговаривают только в узком кругу.
— Вы производите впечатление человека, который не расслабляется двадцать четыре часа в сутки. А какой вы, когда приходите домой и снимаете галстук?
— Когда я прихожу домой, живу только по этим законам. Могу с порога ворваться к своим сыновьям на репетицию, и мы все вместе будем играть на гитарах. Мои пацаны недавно выпустили свой первый альбом. Это самый несовершеннолетний бенд города Москвы, они играют «сильную» музыку, у них уже есть корпоративы. А вообще, когда мы все вместе собираемся дома, то обычно готовим суши, ведь моя жена — переводчик с японского, и именно она всех нас подсадила на японскую кухню. У меня нет такого, чтобы я приехал и сказал своим домашним: «Оставьте меня в покое, я тяжело работал». Нет, я все делаю с удовольствием и самоотдачей, мне нравится так жить.
www.segodnya.ua
