Актер Вадим Демчог рассказал нам, как Охлобыстин «вздрючивает» его воображение, и почему назвал сына в честь Шекспира.
— Вадим, ваш образ венеролога Ивана Купитмана, что называется, ушел в народ. Откуда такой опыт?
— Еще с юности. Я часто ездил с театральной командой, где нужно было оставаться наедине с женщинами (смеется). Ну а вообще, все мы люди, и у каждого было знакомство с этой профессией, которая, между прочим, очень ответственная. А образ Купитмана был взят с реального врача, не венеролога, а дантиста. Фантастически талантливый человек! Так вот, перед тем как приступить к работе, он всегда выпивал рюмочку-другую. А еще у меня люди постоянно спрашивают, как мне удается так расширять зрачки в кадре. Сам не знаю, ведь на съемках у нас исключительно чай вместо коньяка.
— Много вам стали дарить этого напитка?
— Я его уже складирую, у меня целая коробка бутылок. Достаю их оттуда, когда еду к кому-то в гости. А в супермаркетах, где мне невольно представляется бывать, каждый раз и продавцы, и просто покупатели догоняют и дарят бутылочку со словами: «Это Вам, Иван Натанович, в коллекцию». Жаль только, что среди них — 90 процентов «паленка» (смеется). А вот главный подарок от Ивана Натановича — это то, что он, гад, привил мне интерес к коньячным традициям. Я стал реально изучать, понимать этот масштаб искусства, который сродни кулинарии, поэзии, музыке.
— Пить больше не начали?
— Нет, я же никогда не пил. Я — старый буддист со стажем и знаю наслаждения тоньше. И дело не в том, что наследие более тонких наслаждений не позволяет мне пить, просто мне не нравится задымленное, отупляющее состояние опьянения. Это моя самая большая преграда.
— А что вас, Вадим, веселит в жизни?
— Я ценю тонкий юмор в людях, и еще когда человек, разыгрываемый мною, не «ловит фишку», что я его «развожу». Еще мне очень нравится издеваться над журналистами — люблю рассказывать вам бред! К примеру, придумываю всякие забавные истории, потому что надоело уже повторять одно и то же. А вот когда я сам играю с Ваней Охлобыстиным, например, то уже мне очень трудно понять, он это серьезно вытворяет, или на волне своей творческой активности. Приходится постоянно находиться в напряжении. Признаюсь, я благодарю Бога, что в моей жизни появился такой персонаж, который «вздрючивает» мое воображение, мои стимулы к творчеству каждый день. Я надеюсь, что для Вани я тоже подарочек высокого качества.
— Немногие знают, что именно вы озвучивали знаменитого на интернет-просторах персонажа Мистера Фримена…
— Yes, miss (говорит голосом героя).
— Расскажите, что это за персонаж?
— Это закрытая информация — даром не отдам! (смеется). А вообще, это социальный эксперимент, который работает на трех струнах, который изобрел еще Йозеф Геббельс. Как можно проще, как можно эмоциональнее, как можно чаще — на них и играет вся масс-медийная структура, которая работает на публику. То есть, если вы хотите «втюхать» какую-то идею массе — вам достаточно этих трех струн! И через короткое время публика поймет, что пролонгированная вами идея и есть реальность. На самом деле очень странная и чудовищная вещь. Именно таким образом нацистская пропагандистская машина толкала в топку войны огромные массы людей, вплоть до 11-летних детей, когда отстаивали Берлин. И поэтому в этом проекте колоссальная энергия. Именно из-за работы этих струн. 30 млн просмотров за 3 года — это потрясающая, невероятная цифра. 300 тысяч просмотров за 1 ночь последнего ролика, что вышел сразу после выборов президента! Кстати, я еще никому не рассказывал о трех струнах. Вы первые. Ибо «никогда не говорите того, как вы это делаете», зритель не должен знать тайн, как это делается, — предупреждают древние мастера.
— Многие актеры в последнее время подались в политику, а вас посещают такие мысли?
— Нет, я абсолютно не политический человек. Вот у Вани есть эксперименты на грани художественности и политики. У него есть способности к социальной манипуляции, его мозг на это «заточен». Но его сердце настолько громадно и у него настолько развито сочувствие к миру людей, что он никогда не завалится в крайности использования своих знаний себе в угоду, принося кому-то боль. Это 100% табу и гарантия. И зная это, даже им можно манипулировать, о чем он прекрасно знает. Но найдется ли такой мозг, способный переиграть этого титана с металлокорбоновым позвоночником!
— Вы — доктор философии в области психологии, у вас вообще хватает времени на науку?
— Я никогда не занимался наукой, это ошибочное мнение! Был период, когда я этим интенсивно интересовался, но у меня не было даже желания получить какое-то научное звание. Это все уже под напором друзей, которые увидели в моей книге диссертацию. И я ее просто оформил, отослал туда, куда они сказали, после чего меня пригласили прочитать лекцию. Во время нее все открыли рты и на меня надели мантию с шапочкой. Мне это показалось очень веселым, и так я возвел себя в степень! Хотя искренне считаю себя еще мальчиком в коротких штанишках. Недавно я отпраздновал 6 лет! Все говорят 49, а я не понимаю — о чем это они! Мне кажется, я очень похож на своего сына, который всегда просит «Папа, поиграй со мной». Так и я прошу мир — «Поиграй со мной!». Но когда-нибудь я стану седой, с меня будет сыпаться песок, и кроме как открывать рот, я уже ничего не смогу делать — вот тогда я начну учить! У меня будут слезиться глаза, а люди будут плакать и умиляться, глядя на меня, произнося: «Господи, какой он умный, какой святой, настоящий профессор!» (смеется).
— А сына Вильяма назвали в честь Шекспира?
— Я — грешен, у меня был мощный период увлечения этим персонажем, на трон которого претендуют, как известно, 68 исторических персон. Это колоссальный, многовековой детектив. И у меня было много личных переводов, постановок, ролей, связанных с именем Шекспира. И вот когда зашла речь о том, как назвать сына — мы с женой стали долго думать. Так сложилось, что в моей семье у всех имена на букву «В». И мы стали перебирать — Владимир, Вася, Виктор, Валя, но нам ничего не нравилось. И вот одна моя хорошая знакомая предложила имя Вильям, но все в семье, кроме меня, были против. И так получилось, что около 2-х месяцев сын прожил без имени. Бабушка его называла «Валя», Вероника называла его «Витей». А я называл его «Вильям». И потом все поняли, что он «Виль». Так и закрепилось.
— С женой Вероникой вы вместе уже более 10 лет…
— Вероника, может, и не идеал женщины, но именно она — тот замочек, ключик, который мне дан от природы. Я влюбился в ее запах. Этот запах привязал меня к ней. Кроме того, в ней живет какая-то невероятная коллекция персонажей, и она постоянно разная! Сейчас мужчины начнут мне завидовать! Я живу в женщине-театре! Как и положено артисту!
— А жена вас не ревнует к поклонницам? Как вообще относитесь к женщинам, которые проявляют инициативу?
— Ой, я это очень люблю. У меня есть специальные механизмы, как, не раня сердце женщины, остудить ее жар и уйти. Но я вам их не скажу, потому что женщины не должны знать, как это работает!
www.segodnya.ua
