В прокат вышел фильм Алексея Балабанова «Я тоже хочу» — возможно, последняя работа режиссера, по его собственному признанию. В страшной сказке всего одна женская роль, ее сыграла Алиса Шитикова. Непрофессиональная актриса и будущий режиссер рассказала Ольге Сипливой о том, чему научилась у мастера, сколько крови потеряла на съемочной площадке и где искать счастье.
На показе картины в Венеции зрители аплодировали стоя. На фестивале в Санкт-Петербурге на финальных титрах повисла гробовая тишина, и люди вышли из зала, не издав ни единого звука. В Москве смеялись, причем, по словам Шитиковой, в самых неожиданных местах. «Мы потом с Алексеем Октябриновичем обсуждали: почему они смеются, что смешного? Так и не смогли понять. Видимо, у людей сработал защитный рефлекс». Она сама, рассказывая о работе с Балабановым и съемках фильма «Я тоже хочу», чаще всего произносит слова «повезло», «случай» и «счастье какое». Хотя как раз счастья, по Балабанову, на этой планете нет. Но 22-летней Алисе, петербурженке, студентке второго курса режиссерского факультета, удалось найти его здесь — где-то между Москвой и Санкт-Петербургом, в губернской деревушке, где проходили съемки. Кино получилось страшное — по-балабановски, то есть по-настоящему, но Шитикова в нем сказочно хороша.
• К Балабанову я попала случайно. Я учусь на режиссера, и у нас каждый день репетиции в мастерской на Ленфильме. Я увидела, что проходит кастинг, и, пока выдумывала мизансцену для учебной постановки, решила зайти на прослушивание, отвлечься. Меня сфотографировали, а через три дня звонят: «Приходите на встречу с режиссером». Я даже не знала, кто он. Но когда услышала «Балабанов», подумала: «О! Он же снял «Морфий»!» Я на него два раза в кино ходила.
• Я сразу поняла, что роль для меня. Даже не знаю, кто из моих знакомых мог бы ее сыграть. Нужна была определенная смелость и ответственность. Например, есть сцена, где мой персонаж, Девушка, отчаявшись, раздевается догола и бежит по снегу. Я себе это сразу представила. Тут неважно, профессиональная ли ты актриса, — просто ты либо требуешь от себя по максимуму, либо нет.
• Я способна с ходу заплакать. Думаю, это в каждой женщине заложено. Особенно в России — здесь вообще все женщины могут заплакать в любую минуту.
• «Я тоже хочу» — это история про некую колокольню, которая забирает людей в другой мир, в котором есть счастье. Колокольня расположена на территории, где когда-то произошла ядерная утечка, и теперь там вечная зима. Многие люди отправляются за счастьем, но расклад такой: тебя либо возьмут, либо нет, и тогда ты умрешь от радиации. Такая обостренная драматургия — или пан, или пропал. Я считаю, что счастье не может быть всеобъемлющим. Даже этимологически слово «счастье» — это часть, миг. А герои фильма стремятся на планету, где счастье — как атмосфера, оно есть всегда. Я не могу себе этого представить. Но мы ведь не можем представить рай, хотя интуитивно чувствуем и хотим его.
• Леша говорит, что выдумал новый киножанр — фантастический реализм. Сама история сказочная, но все в ней настоящее. И люди — не актеры, а настоящие люди: бандит, музыкант, отец, друг. И баня настоящая, куда Леша сам ходит, и аптека рядом с его домом на «Ваське» (Васильевском острове. — Прим. ELLE). Нет декораций. В сцене, где я бегу по снегу, видно, что у меня ноги ободраны в кровь. Это не грим. На сугробах был наст, и я содрала кожу. Было больно, холодно и здорово. Какое-то очень хорошее ощущение, что я жива. Мы с Лешей решили, что, если у персонажа ноги в крови, так даже интереснее. И желание девушки попасть к колокольне сразу становится острее, а ведь она и без того очень хочет счастья. Я тоже хочу. Может, желание страдать возникает на уровне подсознания — как будто через страдание познается истина. Теперь этот фильм — часть меня. Там кровь моя! (Смеется.) Леша как-то сказал, что любая другая девушка уже давно послала бы его. А я на зимних съемках была так счастлива!
• Кого забирает колокольня? Леша не дает ответ на этот вопрос, оставляя зрителю свободу догадываться. Он не договаривает до конца, это не притча, где все прямолинейно: здесь хорошо, а здесь плохо. И оттого возникает ощущение человечности, правдивости, потому что в жизни люди тоже не плоские. На мой взгляд, это самый личный фильм Балабанова. Там действительно все от него, все, что он любит, чего хочет, боится… Страшный фильм. Очень. Потому что чистый. Как в церковь сходить. Посмотришь — и неясно, цитируя Чехова, то ли чаю выпить, то ли повеситься.
• Я еще не поняла, что я как будущий режиссер хочу сказать своим кинематографом. Знаю, что буду снимать эмоциональные истории. Про то, что каждый человек одинок и это всем в принципе безразлично. Но я всего лишь на втором курсе — пока, мне кажется, я отыгрываюсь за комплексы, приобретенные в школьные годы.
• Когда я была маленькой, мой отец — театральный режиссер по профессии — показывал мне фильмы, что-то советовал, поэтому сейчас мне трудно четко разграничить, где мои любимые актеры, где папины. Его установки еще звучат в моей голове. Люблю Джима Керри, Джека Николсона, Роберта Де Ниро. А вот до Аль Пачино пока не доросла.
• Боюсь показывать фильм маме и папе. Они, конечно, все равно его увидят. Мама наверняка расплачется, папа будет ходить мрачный, нахмурившийся: «Я бы… Нет… Ну да…» Но им понравится, безусловно. Это же их ребенок! Бегает в кадре по снегу, что-то с ним там происходит...
www.elle.ru
