Накануне своего 65-летия продюсер группы «На-На» рассказал нам о дружбе с криминальными авторитетами, как носили деньги в баулах и о варениках украинской жены
— Бари Каримович, сколько вас помню, вы всегда называли себя мужчиной без возраста, но в канун вашего юбилея пора об этом задуматься. Значит ли для вас что-то эта цифра или так, лишний повод напиться?
— Ну, выпить я могу и без повода (смеется). А возраст для меня ничего не значит, я давно забыл, сколько мне лет. Если уж праздновать, то момент проникновения сперматозоида в яйцеклетку. Обычно в свой день рождения я отключаю телефон, в офисе сидит секретарь, записывает телефоны людей, которые звонят, а я, спустя несколько дней, им перезваниваю. В этом году что-то сделать придется, но это не моя прихоть, а настоятельное требование людей, которые со мной работают, они считают, что, если я не буду нигде появляться, все будут думать, что я давно умер.
— Многие ваши коллеги давно в этом уверены. Раньше вы задавали тон в музыкальной индустрии, считались одним из успешных продюсеров, а сейчас оказались практически выброшенным из этого бизнеса?
— Знаете, я не ностальгирую по прошлому. Своей жизнью я восхищаюсь, жалеть не о чем. Все, что сделал, меня устраивает. Я хочу быть свободным человеком. Мы с группой «На-На» работаем, как и раньше, но этого никто не видит. Самый яркий пример — Земфира, она давно нигде не мелькает, но на ее недавнем концерте в Москве было не протолкнуться, такая ситуация происходит с половиной артистов середины 90-х годов. Просто одни активно пиарятся, другие — более профессиональные — не мозолят глаза и уши, остаются в тени, но это не значит, что они менее талантливые. Я был поражен, когда недавно приехал в Лос-Анджелес и увидел, что афишами наших современных артистов обклеены все улицы Америки. К нам же из США едут реликтовые группы середины 60-х. Эти исполнители овладевают площадками СНГ, а артистов 90-х увидеть нельзя. Но что поделать — такая система сложилась в нынешнем мерзопакостном шоу-бизнесе.
— А что рынку может предложить группа «На-На», которая за последние лет десять не выпустила ни одного хита?
— В свое время это было моей серьезной ошибкой. Владельцы каналов предлагали мне платить за эфиры, а я отказывался, считал, что группа «На-На» и без этого самобытна, будет всегда желанна зрителям, но наступила эпоха, когда все стали решать деньги, люди носили и продолжают носить на каналы сумасшедшие суммы, чтобы только их крутили по ящику.
Но работы и без этого много, мы работаем по заказникам, корпоративам. Нас спасает армия старых фанатов, которая сейчас выросла, обзавелась заводами, фабриками. Вот на них мы сегодня и работаем, стоит нам приехать один раз — эти же люди приглашают нас в третий, четвертый... Конечно, петь перед закусывающей публикой и выходить на сцену большого зала, где публика специально пришла на артиста посмотреть — две большие разницы. В Москве в последнее время появилась новая форма заработка: считается абсолютно нормальной ситуация, когда актеры выдающихся театров играют антрепризные спектакли перед жующей и выпивающей публикой.
— Бари Каримович, несколько лет назад вы прибегли к так называемому черному пиару, инсценировали свои похороны, за что вас многие осудили. Не жалеете об этом?
— А что в этом плохого? Тем более, что мне предложили это сделать ваши же коллеги. Но, например, я был очень удивлен, когда узнал от американского школьника, что у них принято после 14 лет писать завещание. У них считается абсолютно нормальным такое явление, это ответственность перед живыми, которые остаются после нас. Когда человек умирает, его родственники убивают друг друга за деньги. А завещание все ставит на свои места — нет причин ссориться.
— Неужели вы тоже позаботились об этом и написали завещание?
— Конечно. Но мне бы не хотелось, чтобы мои близкие его прочитали. Потому что я там на всех расписал долги, которые им придется отдавать после моей смерти. Окончательную сумму сказать не могу, она постоянно увеличивается. Но теперь возникла другая проблема — родственники стали задумываться о моем бессмертии. Сын даже сказал: «Папа, я хочу, чтобы ты жил вечно!».
— Но, судя по высказываниям вашего коллеги Юрия Лозы, который в каждом интервью рассказывает, какой вы нечестный человек, кинули его на деньги, — с вами опасно иметь дело.
— Лозе не дает покоя прошлое. О каких деньгах может идти речь? В советские времена филармония (в которой работали), выплачивала артистам фиксированную зарплату, мы сбрасывались и вскладчину покупали аппаратуру, инструменты, а Лоза обвинял меня в том, что деньги я забирал себе. Он ездил по Казахстану, выступал на пастбищах среди овец, а потом стал всем рассказывать, что, когда я брал его в группу «Интеграл», обещал купить ему квартиру. Такого никогда в жизни не было, у меня у самого на тот момент крыши над головой не было, 10 лет я проработал в Саратовской филармонии, из них 8 моим домом был чемодан югославского производства. Как можно было говорить о квартире, когда люди из филармонии сами годами не могли получить квартиру, а тут какие-то эстрадники, которых считали музыкантами из подворотни.
— Странно, но вы ведь зарабатывали миллионы, но об этом тогда никто не знал. Андрей Разин рассказывал, что в эпоху сумасшедшей популярности «Ласкового мая» денег у них было столько, что они носили их в целлофановых пакетах.
— А мы — в коробках из-под хоккейного обмундирования. Я помню, что тогда предпринимательской деятельностью разрешили заниматься только шашлычникам и артистам. И это при том, что я получал по тем временам фантастическую зарплату — 900 рублей. Инженер зарабатывал 120, а министр культуры — всего 400. Деньги мы таскали баулами. Было время, когда мы просто не знали, что с этими деньгами делать и на что их тратить.
— Говорят, вы были настоящей мишенью для бандитов и даже искали защиту среди криминальных авторитетов. Они гарантировали вам безопасность?
— Все было. Мы дружили с Тайванчиками, Япончиками. Но на гастроли ездили с шестью телохранителями. Однажды ко мне подошел странного вида человек, стал заикаться, пытался что-то объяснить, я говорю: «Тебе денег надо?» Потом случайно выяснил, что охранники были с ними в сговоре, они специально наняли людей, которые хотели забрать у нас все деньги и убить.
— Но вы в случае необходимости тоже защищали ребят грудью, могли запросто броситься в драку, неплохо владели боевыми искусствами?
— Долгое время у меня был один принцип: «Бить первым!» После этих буйных драк у меня на голове больше шести шрамов. Я был настолько отчаянным, что однажды разбил об голову саксофон одному из участников местной банды хулиганов в своем городе. Помню, когда уезжал в Москву, тот пришел со мной проститься и принес в подарок пистолет Макарова. Но я подвох почувствовал, думаю, какая-то подстава, отпечатки снимут, а потом в тюрьму посадят, и я не стал брать — оставил пистолет ему.
— Бари Каримович, о ваших многочисленных романах ходят легенды, вот давно не решалась у вас спросить, правда, что одной из ваших жен была дама легкого поведения?
— Да, у меня была проститутка по имени Катя. Честное слово, я серьезно собирался на ней жениться, но она не пошла за меня. Впервые в жизни женщина мне отказала. Она была очень умной, закончила философский факультет МГУ, занималась этой профессией, чтобы обеспечить свою маленькую дочь. От нее я получал нереальное физическое удовольствие, а от ее мозгов — психологическое, ни одна дама не могла мне этого дать. Мне нравится постигать женщин, чувствовать то, что до меня еще никто не чувствовал. Думаю, в ближайшее время у меня снова появится желание доказать, что я еще могу.
— Вы готовы снова жениться?
— Почему нет? У меня есть любимая, и, пока она еще девушка, я очень хочу привязать ее на крючок. Она первая несколько раз делала мне предложения, и я наконец-то согласился (смеется). Мне кажется, что сейчас это вполне нормально, когда женщина сама подходит к мужчине и говорит: «Я тебя хочу, будь моим!». Почему все решили, что предложение должен делать обязательно мужчина? Это подавляет чувство женского достоинства. Если хочется, почему самой не сказать: «Дорогой, давай поженимся!». Со временем, конечно, может быть, эта женитьба перерастет в трагедию, но их столько было в моей жизни, что меня это не пугает.
— А как же духовные чувства, родство душ?
— Эти чувства я испытываю к публике на концертах. А в жизни — мне нужны физиологические способности, я должен все время тренироваться.
Кстати, одна из моих жен была украинкой, как-то, вернувшись с гастролей, мы провели две недели, не выходя из дома. Она была искусницей: готовила изумительный борщ и вареники со шкварками, от которых я серьезно пострадал. Целыми днями мы занимались любовью и ели вареники, маршрут у нас был один: от кровати до холодильника. После такого отпуска я поправился на 8 кг, а потом еще долго не мог влезть ни в один костюм.
— А бывают женщины, которых мужчины долго не могут забыть. Какой след в вашем сердце оставила Лидия Федосеева-Шукшина?
— Лида — это второе незабываемое явление в моей жизни, я не мог мимо нее пройти. Я делал для Лиды то, что делают нормальные мужики в состоянии любви. Недавно Лида звонит, говорит: «Поехали на твою дачу». Я говорю: «У меня же нет дачи». А она: «Разве ты не помнишь, мы же вместе ее покупали». У нее там огород, сад, мы платили за дачу пополам, я ей ее подарил, а сам уже не помню.
— Почему же вы расстались, если сохранили такие возвышенные чувства?
— Люди привыкают ко всему, чувства, которые были изначально, со временем угасают. Но при этом эта женщина не перестает меня удивлять. Когда мы встречаемся, смеемся без остановки. Я никогда не встречал таких молодых людей по духу, она очень остроумна. Но вообще, у нас был серьезный повод для отдаления, но речь идет уже о других людях, я не имею права о них говорить.
ОТЕЦ «НА-НА» — СЫН КАЗАХА И ТАТАРКИ
Имя: Бари Каримович Алибасов
Родился: 6 июня 1947 г. в пос. Чарск (Казахская ССР)
Карьера: музпродюсер, музыкант
Отец Бари — Карим Алибасов, казах по национальности, управлял банком в их родном городе, мать — Ираида Абрабова, татарка, была бухгалтером в детском саду и по совместительству подрабатывала в паровозном депо.
После окончания строительного института Алибасов организовал собственную музыкальную группу «Интеграл», но уже в 80-х одним из первых в Союзе начал заниматься продюсерской деятельностью. Главное детище его жизни — группа «На-на» (хиты: «Фаина», «Упала шляпа»). Два года назад Алибасов добился беспрецедентного судебного решения в отношении блогера, назвавшего его «татаро-казахским гастарбайтером». Он сумел не только привлечь клеветника к суду, но и взыскать с него рекордную по российским меркам компенсацию морального вреда в размере миллиона рублей. Правда, по мнению Станислава Садальского, эта история — типичный пиар-ход, причина которого — отсутствие спроса на группу «На-на».
www.segodnya.ua
